«Кочевник на двух колёсах»

Adamdar Radio Библиотека DOCA

«Кочевник на двух колёсах»

Автор: Магжан Сагимбаев

(отрывок из книги)

26 апреля, 2020 год

Сегодня, когда планета охвачена пандемией, и люди во всем мире оказались заложниками карантина, даже прогулка в парке или поездка в соседний город стали чем-то далеким и недоступным. Что уж говорить о кругосветном путешествии. На велосипеде. В одиночку. 

Магжан Сагимбаев — первый казахстанец, осуществивший кругосветное путешествие на велосипеде. Также Магжан Сагимбаев совершил восхождения на высшие точки Южной Америки, Африки, Европы и Антарктиды.

1 мая 2014 года он выехал на своем велосипеде из родного Алматы и за 380 дней пересек 22 страны мира, преодолев расстояние в 28 000 километров. Через четыре года он написал книгу «Кочевник на двух колёсах, или Вокруг света за 380 дней», в которой собрал истории о приключениях, испытаниях и знакомствах, которые случились с ним на пути.

Специально для Adamdar/CA автор поделился мыслями о сегодняшнем мире и прочитал отрывок из своей книги, который мы записали в формате аудио. В этом материале мы представляем вниманию читателей и слушателей три главы из книги Магжана Сагимбаева: Казахстан, Узбекистан и Туркменистан. 

 

Предисловие автора

Эта книга была собрана из заметок, которые я делал в пути. Из коротких и длинных, порой совсем несуразных, но полных жизни и цвета заметок. Сегодня, спустя годы после этого путешествия, я еще больше осознаю важность дневниковых записей и практик (не только в путешествии, но и в жизни в целом). Вот проколесил я вокруг света и, знаете, многому научился: языку, географии, культуре, кулинарии. Все это повлекло за собой наикрутейшую трансформацию моего мировоззрения. Так здорово, что все мои впечатления и опыт теперь собраны в книге. Во время путешествия записи помогали мне остановиться на минуту и ощутить благодарность. А сегодня, сидя в четырех стенах самоизоляции и перечитывая книгу, у меня есть возможность шагнуть назад в прошлое и посмеяться над собой в тех обстоятельствах. И во всем этом есть какое-то неописуемое величие. 

Сейчас мир переживает большие проблемы, пандемия очень сильно повлияла на наши повседневные жизни. Удивительно же, правда, как мы все похожи и взаимосвязаны друг с другом, и как отчетливо это можно наблюдать, когда мир переживает такое. Очень важно сейчас поддерживать друг друга, практиковать позитивное мышление и чаще мыть руки. Более того, это хорошая возможность остановиться и перестать бежать: придумайте свои ритуалы и разговаривайте со своими близкими. Все так стремительно меняется, но я, например, очень хотел бы запомнить, что сегодня, в этом странном Апреле, в пасмурный день, с горой грязной посуды на кухне и сериалом на Нетфликсе, я счастлив. 

Ну и возвращаюсь к тому, что все будет хорошо. Я уверен, что мы обязательно будем путешествовать, творить свои невероятные истории, записывать заметки и обогащаться опытом.

Алматы, апрель 2020

 

Кочевник на двух колёсах, или Вокруг света за 380 дней

Посвящается
моей бесценной әже, Қымбат Сағынқызы,
которая научила меня всегда смотреть на мир
с любопытством ребенка

 

Пролог

Четыре года назад мне исполнилось 26 лет. Я успел отучиться на три разные специальности: «вычислительная техника», «международные отношения» и «туризм». Поиски самого себя? Возможно. Я проживал свою жизнь впустую, можно сказать — глупо. В голове был бардак. Кто я? Чем я буду заниматься дальше?

Была череда греховных увлечений, в первую очередь азартные игры, как следствие — бездарно потраченное время и немалые средства, нелегкие разговоры с родными. Я сбился.

И оказалось, что только дорога может помочь найти мой путь.

Моя новая жизнь началась с книг о путешествиях. Я стал ходить в горы, знакомиться с людьми, которые по-настоящему хотели узнать и познать мир. Все эти походы и теплые встречи что-то изменили во мне.

Одна из этих встреч оказалась особенной: француженка Каролина, которую мы с мамой однажды приютили у себя дома, пробудила во мне интерес к одиночному путешествию — в течение двух лет она пешком добиралась из Франции в Казахстан. Помимо тяжеленного рюкзака она привезла с собой множество захватывающих историй и неповторимых фотографий. Я был настолько впечатлен ее рассказами, что во мне проснулось яркое желание отправиться в путь. В тот вечер и зародилась идея о путешествии на велосипеде вокруг света. Воодушевленный и сгорающий от нетерпения, я настрочил пост в социальной сети, где поделился с миром своей сумасшедшей идеей, и был крайне удивлен, когда обнаружил, что аудитория проявила ко мне неподдельный интерес. В числе тех людей оказался и Нурлан Абдуов, руководитель Казахского географического общества, который с таким же энтузиазмом и интересом поддержал проект Bike the Earth.

А магазин «Лимпопо» предоставил мне велосипед.

Эта книга расскажет о моем путешествии, которое продлилось 380 дней. Мое знакомство с миром оказалось непростым: было чудовищно страшно, холодно и одиноко, но с каждым новым рассветом я открывал глаза и наконец чувствовал себя живым.

Дорога научила меня доверять, смеяться понастоящему, разделять горе и радость людей, не бояться любить. Быть честным. И всегда следовать зову сердца.

Пусть эти страницы вдохновят и вас. Рискуйте. Мир ждет знакомства с вами.

 

 

День 1. Казахстан

 

 

Мне еще ни разу не удавалось застать этот город спящим. Машины, гудки, шум, бесконечная суета – некогда прилечь, некогда присесть. Все и вся в движении. 

...Приятная прохлада подбадривает, дышать легко – смог еще не успел подняться над городом темной пеленой. Так даже думать легче. Вот только мысли еще не собрались и обрывками фраз бьются о черепную коробку. 

Ранее утро, но в некоторых окнах уже горит свет. Люди торопятся на работу, чтобы вновь заступить в свое беличье колесо и успеть накрутить на пропитание. 

Я кручу педали и пытаюсь представить, какого размера будет этот мой аттракцион бесконечного движения... 
Меня провожала целая толпа. Сотня объятий, ободряющих похлопываний по плечу, пожеланий. А ведь я еще ничего и не сделал. 

Наверное, моя улыбка на совместных с провожающими фотографиях получилась выстраданной. Я заметно нервничал. 

До выезда меня сопровождал небольшой велокортеж, состоящий из друзей и родных. Наконец распрощавшись, я покатил один по Райымбека. До Ташкента.

Вот он, ветер перемен! И хотя его приходилось делить с лихачами и грузовиками, которые оставляли после себя удушающие черные тучи, поверьте, он был невероятно сладок. Я в предвкушении давил на педали все сильнее и сильнее – хотелось оторваться от засасывающего зева цивилизации. Громкое дыхание и легкое скольжение колес заменили мне саундтрек. 

Впереди меня ждал целый мир. Но ничего не взрывалось фейерверками, я оставался собой. Единственным изменением было нарастающее напряжение мышц и боль в ягодицах. 

Размышлять было некогда. Нужно было спланировать путь так, чтобы не закончить его через трое суток где-то под Алматы. Вслушиваясь в легкие шорохи колес, я рассчитывал свои силы, еду, время остановок. У меня было всего пятнадцать дней, чтобы добраться до Туркмении. И уже оттуда ехать в Иран. 

Ритуальные пляски с визами выжали меня еще дома. Получить туркменскую визу было сложно. Во-первых, страна закрыта настолько, что как турист ты сможешь попасть в нее только под надзором верного гида, который будет любезно сопровождать тебя повсюду. Буквально повсюду. Во-вторых, стоить его услуги будут, как если бы я заказал обладательницу титула «Мисс Азия» в качестве эскорта. 

Все-таки удалось оформить транзитную визу. Значит, у меня есть всего пять дней, чтобы пересечь пустыню Каракум и успеть до границы с Ираном. Но после всех бюрократических пыток получить в паспорт квиток на проезд — это настоящее счастье! 

7 апреля, когда я принимал подарки на день рождения и уворачивался от дерганья ушей, мне позвонили из посольства. Совет на будущее: никогда не ходите в шортах в посольства консервативных стран. «Цербер» на входе не слушал мои заявления о том, что я гражданин свободной страны. Толстый палец настойчиво летал перед носом и угрожающе повторял, что посольство считается территорией Туркменистана и мои «казахские выходки» никого здесь не волнуют. 

Первый день был жутким. Пятая точка, как и ожидалось, нещадно ныла. Не дожидаясь заката, я съехал с дороги и поставил палатку под одиноким деревом неподалеку от села Самсы. Измученный первой сотней километров, я провалился в сон. 

Подъем в 6:30 утра. Быстрый завтрак из остатков пасты – и снова в путь. Ехать по жаре – испытание не для слабых, поэтому первые два дня я плелся, давая организму привыкнуть. 

Проезжающие автомобилисты поддерживают улыбками, сигналят, кричат: «Алға, жігіт!» Удивительно, но это действительно придает сил. 

Через час мне встретился парнишка верхом на лошади. По-хозяйски осмотрев мой велосипед, он спросил: 

– А ты почему так оделся? Вспотеешь же... 
(Я закутался в рубашку, полностью закрыл лицо, чтобы не сгореть окончательно, и теперь выглядел странно.)
Я неопределенно кивнул и сказал: 

– Не хочешь поменяться? Я тебе велосипед, а ты мне – лошадь? 

Парень подозрительно посмотрел на меня. Судя по всему, оценивал, насколько мне припекло голову и могу ли я отвечать за свои слова. 

– А сколько стоит велосипед?
– 100 тысяч тенге.
– Ну а моя лошадь – дороже. Не вариант.

Я хмыкнул. В голове уже нарисовалась картина эпического похода на коне, в ходе которого я покоряю новые земли, вообще путешествие на железном коне. Да, солнце припекало. Перекинувшись еще парой слов, мы попрощались. 

Надо сказать, идея путешествия на коне никогда меня не покидала. Это может стать удивительнейшим опытом: воссоздать условия, в которых жили наши предки, рассчитывать только на себя и свои знания о природе. Только представьте себе: потрясающий маршрут по национальным паркам и заповедникам.

Настоящее выживание. Кстати, на идею с лошадьми меня вдохновила история девушки Робин из Австралии, которая в одиночку пересекла континент. В пути ее сопровождали только верный пес и четыре верблюда. 
Возможно, когда-нибудь я сделаю это, а пока продолжу ехать на велосипеде. Температура поднималась. Мой транспорт вот-вот должен был расплавиться, а я – превратиться в огненного всадника. 

Путешествие во многом похоже на компьютерную игру с уровнями, трудностями и достижениями. Я – игрок среднего уровня – жизнерадостно давил на педали, стремясь быстрее поспасть к границе, и не знал, что на пути меня ждет встреча с местными «боссами». За мной гнались алабаи. 

Алабай – крупная и грозная порода собак, их любят за крутой нрав и схожесть с медведем. И теперь четыре этих гризли гнались за мной с диким рыком. Четыре огромные горы мышц, четыре всадника собачьего апокалипсиса. Мне пришлось остановиться. Я знал, что если не сделаю этого, псы догонят меня и, несмотря на «казахскость» породы, договориться с ними уже не получится. 

Я стоял и слушал их лай, стараясь не показывать страха. Через пару минут собачье эго было удовлетворено, алабаи успокоились. Покрутившись вокруг велосипеда, они с уже задорным лаем начали гоняться друг за другом. 

День оказался богатым на драматические события. Возле перевала Кордай я познакомился с маленькими змейками и даже успел сфотографировать их. Умиляясь, смотрел, как одна из них стремительно ползет по дороге, и даже не успел охнуть, когда летящий автомобиль проехался по ней. В отупении сел на велосипед и поехал с места трагедии как можно быстрее. 

До перевала я остановился у реки. Было пусто. Неспешно поставил палатку и отправился наслаждаться видами Кордая. Было приятно освежиться в ледяном ручье – спасибо родителям, которые часто брали меня на Бутаковку, чтобы закалить. 

От травы веяло свежестью, воздух был прозрачным, настоящее жайлау с картинки. Наслаждался видом я не один. Неподалеку сидели люди и что-то живо обсуждали. 

Я направился к ним. За это короткое время в пути на велосипеде я уже заскучал по общению. 

Отдыхающими оказалась семья военных из аула Отар. Познакомился и уже через час, слушая военные байки, гоготал вместе с офицерами. Я ожидал встретить других путешественников минимум через месяц, но тут один из майоров, догрызая кость, начал кивать на дорогу: мол, смотри, сен сияқты («такой же, как ты» – перевод с казахского)!

По экипировке я понял, что это иностранец. Я побежал к нему босиком, словно к родному брату. Ноги велосипедиста на педалях замешкались, не знали – ускоряться или все-таки узнать, что хочет этот довольный туземец. Иностранец остановился. 

– Можешь отдохнуть здесь! Место отличное, – я с максимально дружелюбной улыбкой начал показывать на свою стоянку. 

...Ник оказался 35-летним англичанином. Он работал учителем, но решил все бросить и попутешествовать. Начал с Кореи, проехал весь Китай, общее количество пути – одиннадцать тысяч километров... 
Все это он рассказывал, не выпуская из зубов сигарету. Либо у этого парня железное здоровье, либо в пути он повидал такое, что без сигареты уже не ехалось. 

На следующее утро мы поднялись до перевала (семь километров вверх), а затем полтора часа с почти детским восторгом летели вниз. 

На остановке Ник рассказал мне, что раньше ничего не слышал о Казахстане. Пожаловался на сервис, сказал, что уже второй день едет без воды. Когда добрались до горной речки, Ник потянулся за таблетками для очистки и с изумлением смотрел, как я пью из ладоней. 

Чуть позже мы разъехались. Ник поехал в Бишкек, я – в сторону Тараза. 

«Рано поутру, до зари, я Бога прошу: мой путь озари. Радханатха Свами»

В сторону Тараза еду по идеальной дороге. Вокруг только степь. Изредка встречаются местные работяги, которые выглядят, словно были здесь с начала времен. Заехал в несколько кафешек, отдал за яичницу и салат почти тысячу тенге. Хорошо, хоть воду наливают бесплатно. 

Ровная дорога быстро ввела меня в транс. Я ехал на автопилоте, без мыслей и переживаний. Никаких внутренних диалогов, идеально для тех, кто имеет проблемы с потоком сознания. Так, незаметно для себя, я въехал в крупное село Мерке. 

...Свое название оно берет от персидского слова «мирки» – центр. Арабские путешественники упоминали его еще в IX-X веках и описывали поселение как небольшой укрепленный город с цитаделью. 

В специальном писании для багдадских правителей, которое было написано еще в 945 году нашей эры, о Мерке говорят так: «От города Шаша до Гозгерда расстояние семь фарсахов... от Тараза справа – горы, слева – теплые пески, где зимовье скота карлуков. За теми песками пустыня из песков и гальки, а в ней шакалы, она тянется до границы кимаков. В горах много плодов, клевера и горного лука. Всего от Тараза до Кулана по пустыне, также называющейся Кулан, 14 фарсахов. От Кулана до богатого селения Мирки – четыре фарсаха, от Мирки до Аспары по пустыне, такой же, как Кулан, – тоже четыре фарсаха. От Суяба до Верхнего Барсахана на границе с Кашгарией 15 дней пути ходом караванов по пастбищам и водоемам, а для почты тюрков путь трех дней»... 

Через несколько километров познакомился с канадцами – обычными банковскими клерками, которые все бросили и отправились покорять Азию. Отработали два года в офисе, и теперь у них есть возможность путешествовать в течение года. Я поделился с ними контактами шымкентских знакомых, у которых можно остановиться. 

Проехал Тараз, разложил свою палатку недалеко от мавзолея Айши-Биби. Жители округи часто рассказывают такую легенду об этом месте паломничества: Айша-Биби была дочерью ученого и поэта Хакима Бакыргани, после смерти отца ее воспитывал шейх Айкожы. Когда девушка достигла совершеннолетия, ее руки стали просить многие влиятельные мужчины, среди них был и правитель Тараза Карахан Мухаммед. Как и другие кандидаты, он получил отказ от шейха. Но Айша-Биби влюбилась в Карахана и тайно отправилась за ним в Тараз. На берегу реки Асы, совсем недалеко от Тараза, девушку укусила змея. Айша-Биби погибла. В честь своей любимой Карахан воздвиг прекрасный мавзолей, который до сих пор считается символом их любви... 

Вообще, юг Казахстана богат на жемчужины, здесь, например, находятся потрясающие Ак-су-Жабаглинский заповедник и Сайрам-Угамский национальный парк. 

В вечнозеленом Шымкенте меня принял в гости Владимир Дегтярев – человек с большим сердцем, гостеприимный и открытый. Мои знакомые канадцы уже жили у него. Вечером он пригласил нас в один из ресторанов. Получился теплый вечер. 

Мне почему-то запомнился шымкентский мужичок Армахан, похожий на буддийского монаха: смуглый, маленький, с такой же улыбкой вечного знания на губах. Каждый день он встает рано утром и идет собирать пластиковые и стеклянные бутылки в «своем районе». Одна бутылка – три тенге. Говорит, что за день получается заработать пару-тройку сотен тенге. Тратит в основном на еду – покупает сметану с лепешкой, в хорошее время можно отложить двести тенге. 

Помогаю ему собрать несколько бутылок. Армахан философски замечает: «Буду больше собирать – больше заработаю». 

 

День 6. Узбекистан

 

Сотня километров от Шымкента до Узбекистана далась легко, одолел перевал. Велосипед начал показывать характер – передние тормоза жалобно крякнули и отказались работать. Ножка, не выдержав нагрузки, тоже треснула. Поддавшись на просьбы, а потом и на ненормативную лексику, велосипед все же довез меня до Ташкента. Необходимо поработать над дрессировкой моего стального коня. 

Я разослал письма с просьбой о ночлеге разным людям на couchsurfing.com. Через день мне ответил поляк Дахнелл. Написал, что обычно не отвечает на сообщения copy-paste, но я могу приехать и переночевать у него дома. Меня это задело: парень, не нужно делать одолжение, мы друг другу вроде как ничего не должны. 
Через некоторое время успокоился. Решил не судить сгоряча, не додумывать за человека, не узнав его. Тем более местные полицейские начали недвусмысленно выпроваживать меня с площади. 

Ответил Дахнеллу: «Еду». 

В реальности поляк, приютивший меня, оказался отличным парнем: работал здесь учителем польского языка по какой-то государственной программе. Рассказал мне об Узбекистане, Иране, Польше, многих других странах, где успел побывать. И еще он божественно готовил, несмотря на то что уже двадцать лет практиковал вегетарианство. 

Оказалось, что Дахнелл, как и я, ездил на Rainbow Gathering – своеобразный фестиваль хиппи, на котором я побывал в 2013 году в горах Армении возле озера Севан. После этого мы проболтали весь вечер. Сделал себе зарубку не судить людей по первому впечатлению, да и вообще не судить – люди разные. 
Из Ташкента я выехал в шесть утра. Ветер был попутным, поэтому я гнал где-то 20 км/час. Чтобы добраться до Джизака, проехал 224 километра! К восьми вечера я развалился, ощущая себя словно участник «Тур де Франс». 

Небо, какой же тяжелый день! 

На обочине дороги местный узбек продавал сушеные дыни. Пытаясь не свалиться, дошел до него, чтобы купить немного провизии. Мужчина захлопотал, я протянул ему 10 тысяч сом, чтобы купить четыре сушеные дыни. Он протянул мне шесть тысяч сдачи. Я попытался включить мозг и подсчитать, кто ошибся в расчетах. Одна дыня – равно 2200 сом, четыре дыни – 8800 сом. Но в руках у меня шесть тысяч. Я начал протягивать узбеку деньги обратно, на что он замахал руками:   

– Ты гость в моей стране, не могу брать с тебя много. 

Растроганный, я прижал дыни к груди, словно получил их от английской королевы. Вот вроде бы нет у торговца редкого товара или крутой машины, да даже одежды без заплаток – зато какое большое сердце! Каждый сможет отдать полтинник, например, на выходе из супермаркета, но каждый ли сможет отдать полтинник, если, кроме него, у тебя ничего нет? А этот человечище и скидку делает. 

«Умение быть добрым и не искать в этом выгоду закладывается с детства»

Пока рассуждал и давал ноющим ногам хоть немного прийти в себя, меня окликнули. 
Мужчина по имени Сардор пригласил меня в гости после того, как увидел меня с дынями на обочине. Я с радостью согласился. Совет путешественникам: если заезжаете в город, то лучше не ночевать в палатке. А если уж заехали – надо искать ночлег. Поэтому, если вас приглашают адекватные люди, – определенно соглашайтесь. 

В Центральной Азии люди очень гостеприимные. Для меня быстро накрыли стол. Отправили мыть руки. После того, как я снял носки, забираясь на топчан, отправили мыть руки еще раз – таковы закона дома. 
Пока закусывал домашним хлебом, запивая айраном и компотом, вспоминал, как әже по утрам готовила табанан, и мы уплетали его с деревенской сметаной. Ощущение уюта расслабило меня. Я отдыхал, слушая неспешные рассказы Сардора и его семьи. 

Утром меня накормили настоящим узбекским пловом. 

Сардор сказал, что не отпустит меня, пока я не попробую джизакскую самсу. Каждый город Узбекистана известен своим блюдом: Самарканд – лепешками, Сырдарья – рыбой и дынями, Бухара – шашлыками, Джизак – самсой. Тут даже есть кафе имени Фиделя Кастро. Оказывается, он останавливался здесь в советское время. 

Потом проводили до трассы – впереди меня ждали самаркандские лепешки. Кстати, самса в Джизаке и правда очень вкусная. 

После 224-километрового форсажа в Джизак мой организм отказал мне в моих амбициях, поэтому в Самарканд я плелся, рассматривая пейзажи. После первых пятидесяти километров открылось второе дыхание, и дальше я летел в два раза быстрее. 

В какой-то момент понял, что мимо уха что-то просвистело. Из проезжавшей машины в меня бросили стеклянную пивную бутылку. Я остановился и выругался. Злость еще больше разгорячила сердце – стоял посреди дороги как кипятильник и бурлил. Через пару минут успокоился, решил, что не мне судить людей за их воспитание, да и вообще никто не знает, какие обстоятельства привели их к такому. Короче, я просто забыл про них. 

Вечером написал об этом на Facebook. В комментариях одна женщина ответила, что я «заврался и придумал какие-то художественные приемы». Посмеялся. Оказывается, я теперь великий мастер выдумки? 
В Самарканде меня встретил немец Кай, который работал здесь учителем немецкого языка по государственной программе. Зарплата у него где-то три-четыре тысячи евро. Почему-то его правительство включило Самарканд в список опасных городов вместе с Кабулом, Багдадом и теперь выплачивает ему «за вредность» такие деньги. 

Там же, в Самарканде, у меня произошла первая физиологическая поломка: раскрошился зуб. Пока искал стоматологический кабинет, встретил мужчину по имени Ахмед. Разговорились, он поведал историю своей мамы. Во время войны его бабушка пришла на площадь с золотыми украшениями в надежде обменять их на еду, но наткнулась на жуликов, которые вместо муки подсунули мешок мела. После этой истории я пересмотрел отношение к своей маленькой проблеме. 

Палатку я поставил недалеко от города Навои. Ночью было страшно спать. Хотя с каждым днем все легче и легче засыпать. 

Я выехал в Бухару. В Ташкенте Рафаэль, мой старый друг, у которого я гостил еще в 2013 году, поделился секретом: если в отеле сказать, что местный, могут сделать скидку. Поэтому в отеле я смело сказал администратору: «Брат, я из Ташкента». Сработало – мне сделали скидку семь баксов. И попросили паспорт. 
Я с глупой улыбкой достал голубую книжицу с гербом Казахстана и сказал: «Ну, я и правда из Ташкента приехал». Администратор посмотрел на казахстанский паспорт, на меня, ухмыльнулся, сказал: «Ай, ладно, все равно уже скинул». 

Там же познакомился с супружеской парой из Франции, они рассказали мне о странах, где уже побывали, особенно им понравился Иран. Я с интересом слушал их, хотя специально ничего не читал об Иране, чтобы не портить себе впечатление, и теперь был в радостном предвкушении. Хотел быть как первооткрыватели, которые узнавали мир без предрассудков и предубеждений. 

До узбекско-туркменской границы остается 20 км. 

Меня нагоняет скрипучий велосипед. Его хозяин, неказисто одетый узбек, давит на педали изо всех сил, чтобы догнать меня. Я останавливаюсь. 

– Куда едешь, брат?
– В Туркмению.
– А ну поехали ко мне на обед, поешь хотя бы.

Внешний вид мужчины, его разваливающийся велосипед и немного дерганые движения не вызвали у меня доверия. Но если я не буду доверять никому, смогу ли прожить открытую жизнь? Без предубеждений и страха? Желудок легким бурлением изнутри напоминает, что судить о людях, не зная их, плохо, и если зовут на обед – надо идти. Колеблюсь еще пару секунд. 

– Поехали! 

Подъехали к разваленному домику, больше похожему на дачу моего ата. 
Навстречу нам выбегает маленький мальчик, за ним, вытирая руки о фартук, семенит пожилая женщина. Не проходит и пяти минут, как уже накрыт дастархан. Пригласивший меня мужчина без конца убегает в дом и выносит банки с соленьями. Мне становится неловко, прошу его не доставать все, но хозяина дома в азарте гостеприимства уже не остановить. 

На низком столике уже не оставалось места, аппетитные запахи смешались, хозяин с грохотом доставал откуда-то припасы и, успевая тараторить о заработках в России, раскладывал все на скатерти. 
Свет, лившийся через покрытые сажей окна, падал на морщинистое лицо мужчины, и тот, словно в диафильме, менялся, с выражением рассказывая немудреную историю своих скитаний. 

...За два года работы ему удалось заработать почти десять тысяч долларов. Я смотрю в его потемневшее от солнца лицо и мельком оглядываю свои пальцы – они такой работы не видели. Мне становится немного стыдно и за спокойную жизнь в офисе, и за дорогой велосипед, и за спину, не знавшую ломоты от постоянного махания метлой. 

Хозяин подливает мне чай и с гордостью показывает куда-то в сторону стены. Говорит: мол, купил минивэн «дамас», будет образование теперь получать. Лицо светится немного смущенной улыбкой, но я рад за него. Главное, что он не хочет останавливаться. 

Я спросил его, каково было там работать. Он невнятно покивал и посмотрел на меня уже грустно: «Сам знаешь, брат, как это». Но я не знал... 

Продолжаю путь. Дорожный транс прерывает виляние переднего колеса – спустилось. Из всех инструментов у меня есть только надежда и вера в добро, все три насоса сломаны. Тридцать минут проходят незаметно в тщетных попытках исправить ситуацию. 

Около меня останавливается миниатюрное творение узбекского автопрома. Водитель, грузный мужчина лет тридцати пяти, с деловитым видом осматривает моего раненого скакуна. 

– Давай колесо, посмотрим, что можно сделать. 

Я пожал плечами и отдал ему спущенное колесо, другого выхода не было. Водитель крикнул через закрывающееся окно: «Сейчас привезу!» – и, хрустнув гравием, исчез. 

Первые двадцать минут я успокаивал велосипед и утверждал, что в человечество еще можно верить и колесо обязательно вернется. Через двадцать пять минут отвернулся в сторону равнины, чтобы не видеть укоризненно сгорбленную раму. 

Синяя Nexia начала сигналить за километр. Водитель выбежал из машины, и я облегченно вздохнул – колесо вернулось отдохнувшим и готовым снова пуститься в путь. Мужчина извинился за задержку – базар закрылся, и ему пришлось покататься по городу, чтобы найти мастерскую. 

Я еще долго махал ему вслед, прижимая к груди бесценный подарок – небольшой китайский насос.
Последняя остановка в Узбекистане. Хозяин приграничного кафе любезно предоставил кипяток для китайской лапши. Я разложил палатку и провалился в мертвый сон без сновидений и ощущений. 

 

День 15. Туркменистан

 

Туркменская виза позволяла мне быть на территории страны пять дней, но судьба и, вероятно, голодные дети пограничника решили иначе. На границе грузный мужчина в форме, приподняв бровь, оглядел мой велосипед, небрежно взял паспорт, снова взглянул на меня и, будто устав от одного моего вида, протянул: 

– А-а-а, Казахстан... 

Листание паспорта длилось бесконечно, комиссар приближал его к лицу, рассматривал на просвет, я ждал, когда он уже попробует корочку на зуб. Сеанс пантомимы продолжался еще несколько минут, когда со мной наконец заговорили: 

– Может, за четыре дня Туркменистан проедешь? 

Я начал объяснять, что не могу, вот же виза, пустыня впереди, а я на велосипеде. За пять-то дней тяжело. 

– Ладно, тогда я звоню в Ашхабад, они тебе отменяют визу, – тон не был шутливым. 

Черт! Или в комиссара вселился Харон, и я должен был заплатить ему парочку древнегреческих монет, или же я растерял остатки мозга в Узбекистане. Я ничего не понимал. Молчание затянулось, и внутренний скептик проворчал: «От тебя хотят денег, тормоз». 

– Хорошо, поеду за четыре. 

Чем меньше у тебя денег, тем гибче ты становишься. Пустят в страну, и ладно. 

Недовольный моей сговорчивостью пограничник, стиснув зубы, перечислил правила поведения. Итак, в Туркменистане мне нельзя было фотографировать и оставаться у местных. Передавая паспорт, вместо «добро пожаловать в Туркменистан» мне сказали 18 мая быть на границе с Ираном или «будут большие проблемы». 

Еду в Туркменабад – второй по величине город в Туркмении. Живут здесь в основном туркмены и узбеки, есть диаспоры русских, казахов, татар и каракалпаков. Город возник еще во времена Великого шелкового пути, но тогда это было поселение Амуль. 

В 70 километрах к юго-востоку от Туркменабада, в Каракумах, расположен Репетекский заповедник, через который я проеду совсем скоро. Заповедник известен как самое жаркое место в Центральной Азии, наивысшая зафиксированная температура – 80 градусов по Цельсию. Удачи мне! 

На пути к Туркменабаду меня нагнал смуглый велосипедист лет десяти. Его звонкий окрик «ты откуда?» заставил меня вздрогнуть, он буквально появился ниоткуда. Мальчик ехал рядом со мной, выныривая то справа, то слева, ехал «без рук», цепко наблюдая за моей реакцией. В какой-то момент ему это надоело, и он, подъехав вплотную, крикнул: 

– Дай мне шлем! 

Я улыбнулся. «Наглый парень», – невольно подумалось. 

– Но он мне нужен. Я не могу тебе его дать.
– Дай мне шлем!

Не знаю, владел ли этот парнишка технологией психологического давления или нет, но под его настойчивым взглядом я быстро понял, что шлем мне, в принципе, никогда не был нужен. Передав его, я даже задышал легче, словно дуло пистолета, наставленное на меня, исчезло. Маленький терминатор (из второй части одноименного фильма) деловито натянул шлем и укатил. 

В городе я долго колесил среди зданий в поисках кафе или столовой. Горожане оказались дружелюбными ребятами: многие с интересом подходили и спрашивали о путешествии. Мне даже показалось, что я дома: тот же постсоветский налет на лицах людей и фасадах домов, те же плакаты с обещаниями светлого будущего. Времени предаваться ностальгии не было, поэтому вечером я уже был за пределами города. Провизию купил на базаре. 

Пустыня. Следующие сто километров превратились в агонию. Тело стало ленивым, как теплый пластилин; велосипед стал обжигать ноги; от дрожащего марева, поднимавшегося от асфальта, мутило. 
С заходом солнца жара не спала, а перешла на новый уровень. Каждый вдох давался с трудом, я вдыхал горячий воздух, мечтая выплюнуть легкие. Сорок градусов днем перетекали в душные двадцать ночью. 
Нужно было найти место для ночлега – мышцы ныли, тело требовало остановки. Сворачивая к обочине, я увидел лежащую собаку. Мурашки пробежали раньше, чем я успел что-либо осознать. Живое существо не может лежать в такой позе. Не осознавая своих действий, я подъехал к животному – это был мертвый шакал. Мухи кружили над ним, монотонно выгрызая с гниющей плоти эпитафию. 

Первобытный страх скрутил живот, ноги не могли давить на педали, превратились в вялые культи. Я больше не был взрослым мужчиной-путешественником, а превратился в ребенка, задыхающегося от страха, желающего поскорее убежать, отказаться от целей и решений. Мозг кричал, обессиленный жарой и недосыпом. Десяток километров был пройден, но полуразложившийся шакалий глаз все еще мерещился, заставляя ехать дальше. 

В беспамятстве поставил палатку, забрался внутрь. На всякий случай записал координаты – 38°38’19.7′′ с. ш. 63°13’16.4′′ в. д. Вода в бутылке стала противно-теплой, от нее пахло чем-то протухшим. От запаха стало еще хуже. Страх и жара сплелись и теперь сокрушали остатки разума тошнотворным дуэтом. Духота атаковала снаружи, паника била изнутри. 

Я пытался привести мысли в порядок. Выходило плохо.   

Где я? В палатке. А если масштабнее? 

Я забыл слово. Если бы мозг мог чувствовать боль, то сейчас бы не выдержал перегрузки. Я забыл слово и от этого словно сошел с ума. 

Где я? Где я? 

Палатка уже давно превратилась в газовую камеру, но я не решался открыть ее. Так и сидел, обхватив колени, с ножом в руках. 

С первыми лучами стало прохладнее, сон накрыл спасительной волной. 

А слово, мучившее меня, оказалось простым – «Каракум». 

К утру сил не прибавилось. Снаружи меня ждало палящее солнце и плотный горячий воздух. Велосипед обжигал, но выбора не было – температура поднималась, меня могла постигнуть участь вчерашнего шакала. Обжигая икры, я поехал. 

В детстве я читал об американской Долине смерти. Плюс 46 днем и 31 по Цельсию ночью. 

«Чтобы полюбить жизнь, достаточно однажды оказаться на грани»

Не знаю, почему участок туркменской пустыни не имеет своего громкого названия – датчики показывали плюс 46. После двадцати километров ноги начали слетать с педалей. В глазах потемнело, и через секунду я почувствовал, как раскаленные камешки впиваются мне в плечо. Первый солнечный удар. Очнулся, облился остатками воды. По всем признакам – обезвоживание. 

До ближайшего города сотня километров, машин практически нет, ехать назад – не лучший выход. Без воды и сил долго не протяну. 

Я замер посреди дороги, пытаясь не свалиться еще раз. Марево поднималось, кружило вокруг меня, превращалось в дрожащее стекло. В голове не было мыслей – для них не осталось энергии. 
Протяжный гудок вырвал из забытья. В мою сторону неслась фура. Водитель вопросительно взмахнул руками, я помахал пустой бутылкой в ответ. Радость придала мне сил, спотыкаясь, побежал навстречу. Поднявшаяся пыль быстро остудила мой пыл – грузовик пролетел мимо. 

Пока я соображал, за что жизнь со мной так поступила, из окошка фуры вылетела бутылка. В меня уже бросали бутылками. Но если та тара могла поранить, то эта спасла жизнь. Сознание быстро прояснилось. 
Нужно сваливать отсюда. Срочно!

Я постарался ехать быстрее, но пустыня, разъяренная моим флиртом с фортуной, выпустила всех своих демонов. Воздух дрожал, превращался в оскаленного призрака с шакальей мордой. Видение гналось, скрежеща зубами. Спустя пять часов вода закончилась. В голове не было мыслей, мозг включил режим выживания, отдал поводья ногам и отключился. 

Испытывали ощущение во сне, когда не можешь бежать, крикнуть или вообще шевельнуться? Я так же застыл в своем теле, хоть мышцы и продолжали напрягаться, давя на педали. Нужно ехать – иначе смерть. Эти несколько слов обручем сковали голову, мигая бегущей строкой, заставляли держать глаза открытыми. 
Я не знаю, сколько времени прошло. Солнце не опускалось, ландшафт не менялся. Пустыня насмехалась надо мной, бросала в лицо сухие травинки и горсти камешков. 

Когда ко мне подъехала машина, я подумал, что это новый уровень агонии. Полицейский подошел, начал что-то обеспокоенно спрашивать, но я не слышал, словно был в пузыре. Ему пришлось пару раз похлопать меня по щеке, чтобы я сфокусировался. 

– Эй, держи воду, тебе говорю. 

Вода... Организм встрепенулся. Я припал к бутылке, жизнь вливалась в меня с каждым новым глотком. 
Ангел-спаситель в полицейской униформе заботливо придерживал меня, пока я дрожащими руками ставил велосипед. 

Мы заполнили все имеющиеся у меня емкости. Полицейский рассказал, что каждый день проезжает эти триста километров голой пустыни и помогает путникам, которые застряли среди песка и жары. 
С четырьмя бутылками прохладной воды ехать стало намного легче. Я не верил своей удаче. Каковы шансы встретить машину с пятилитровками посреди камней и иссохшей земли? Ужасы пустыни отступили, мне показалось, что даже ветер стал прохладнее. 

Я въехал в Мары, четвертый по величине город Туркменистана. До 1937 года город назывался Мерв. 
Шум машин, торопливые пешеходы, вид мечетей успокоили меня, я был среди людей, и сегодня мне уже ничего не угрожало. Нужно было искать место для ночлега – гостиницу или хостел. Останавливаться у местных было запрещено, дабы не привнести в их мирные думы семена смуты. Я улыбнулся, ведь, действительно, вид у меня был как у уставшего Че Гевары. 

С каждым новым кварталом я все больше погружался в советскую атмосферу: дома напоминали мне улицы детства, с плакатов улыбались усатые мужчины, протягивая руки счастливому будущему. 
Найти гостиницу мне помог молодой дворник. Дверь больше выглядела как временной портал. Вел он не в будущее, конечно. 

Заплатил четыре с половиной доллара, прошел в номер. Пол, выполняя свое основное назначение, зубодробяще скрипел на разные лады в лучших традициях хоррора. Маленькая кровать, наглухо закрытые деревянные окна и неуместно торжественная люстра с бахромой могли бы вызвать приступ сплина, будь я настроен более лирично. Убедившись, что вместо горячей воды кран издает утробный рык вперемешку с шипением, я решил заняться самым приятным делом, которое может позволить себе взрослый человек, закрывшись в комнате, – сном. 

Пару часов душного сна придали сил, я вышел прогуляться. Духота только добавляла нереальности этому месту, я будто провалился в безвременье и теперь пытался не стать частью этого пейзажа, не слиться с серыми стенами, не пропасть в теплом воздухе. 

В забегаловке купил себе пива, заказал шашлык. Дразнящий запах вернул меня к жизни, сок мяса, стекающий на тарелку, кажется, добавил какой-то недостающий элемент в кровь. Жизнь вдруг показалась если не прекрасной, то вполне сносной. 

Следующий день выдался продуктивным, солнце почти не хотело сжечь меня, и, пользуясь случаем, я пролетел 120 километров. Ландшафт сменялся буро-зеленой лентой, я не хотел снова оказаться лицом к лицу с пустыней, поэтому давил на педали изо всех сил. 

Дорога привела меня к небольшому поселению – пара ветхих землянок и четыре юрты. Я остановился и чуть не упал, ноги, привыкшие к круговым движениям, не смогли сделать и пары шагов. 

Пока я запинался, на меня смотрел мужчина в потрепанной бейсболке. По тому, как он по-хозяйски оперся одной рукой о дверной проем, а второй задумчиво ковырял в зубах спичкой, я понял, что насчет ночлега можно узнать у него. 

Хозяин лениво махнул мне рукой – мол, заходи. 

Меня накормили подозрительного вида супом, за него я отдал около двадцати долларов. Я старался не думать, что плавает в тарелке, поэтому хлебал молча. К супу шли неплохие бонусы – прохладная кока-кола и бесплатная ночевка. 

Вспомнил слова пограничника, спросил, не будет ли проблем? 

Хозяин гордо усмехнулся. 
– Ой, да не переживай, я сам из армии, ничего не будет тебе. Иди ложись в юрту! 

Сон вырубил ровно в ту секунду, когда я начал размышлять, как высоко прыгают туркменские сверчки. 

...Обычно, подкошенный усталостью, я не видел снов. Но сегодня летел по алматинскому проспекту Аль-Фараби, вдыхал прохладный воздух, разглядывал новые вывески, ощущал ровный асфальт. Но вдруг полотно задрожало, разметка превратилась в адскую трещину, из которой раздался стук, превращающий колени в трясущееся желе. В ночную прохладу ворвался тяжелый запах войлока. Я вскочил... 
Сдали... Подставили... Мое путешествие закончится в туркменской тюрьме. Я заметался по юрте, хватая вещи... Стук прекратился. 

Я прилег, вслушиваясь в ночь. Через десять минут дверь распахнулась, я снова подскочил. Хозяин стоял с мужчиной небольшого роста. Показал ему на место возле меня, сказал что-то по-туркменски и вышел. Тот кивнул, лег в метре от меня и через минуту захрапел. 

Завтрака я не дождался. Торопился добраться до границы, чтобы не быть застигнутым туркменскими силовиками где-то в ночи. К полудню добрался до Серахса – границы с Ираном, на последнем километре как нетерпеливый ребенок давил на педали. Задание туркменского пограничника было выполнено – четыре дня через Туркменистан останутся в моей личной книге рекордов навсегда! 


Купить книгу Магжана Сагимбаева «Кочевник на двух колёсах» можно по ссылке. По словам автора, деньги от продаж пойдут на будущие приключения, путешествия, экспедиции по Казахстану и миру.

Иллюстрации — Дина Буксикова.

Опубликовано: 26 апреля, 2020 год