Автор Adamdar/CA Георгий Иванченко, молодой фотодокументалист из Киевской области, снимает войну с первых дней полномасштабного вторжения российских войск в Украину. Георгий Иванченко не только документирует войну на свою камеру, но и работает как волонтер, помогая и доставляя гуманитарную помощь в прифронтовые зоны и самые опасные районы сражающейся Украины. В новом материале — история гуманитарной операции в освобожденных районах Харьковской и Донецкой областей Украины. Иванченко с единомышленниками стали одними из первых волонтеров, кто смог доставить помощь осенью 2022 года, сразу после освобождения этих районов от российских оккупантов.
Это рассказ о Пилиповичах — моем родном «ауле» на Киевщине и его жителях, которые помогали друг другу выжить во время оккупации. Это история о силе и желании делать что‑то, чтобы приблизить победу.
«Не было ничего, только команда действовать, и мы действовали», — это слова Мирослава, с которого началась местная волонтерская инициатива. Вместе с другом Виктором, односельчанами и отцом Борисом (который, кстати, меня крестил, когда я был ребенком) отправляемся за сотни километров от родного поселка, чтобы привезти людям хлеб, продукты, лекарства и другие необходимые вещи в недавно освобожденные города и села Харьковщины, Донетчины и Херсонщины.
Вече
Я уверен, что вы знаете о Буче и зверствах, которые совершила русская армия в отношении мирного населения. А как насчет Бородянки? Это там находится бюст Кобзаря Шевченко с дыркой в виске от российской пули. Он, склонив голову, смотрит на разрушенные авиабомбами многоэтажки, которые стали бетонным гробом для находившихся в подвалах мирных людей. Слышали?
[Фотоистория Георгия Иванченко из Бородянки после деоккупации]
Так вот, Пилиповичи — это небольшой поселок в пяти километрах от Бородянки, в сторону Бучи и Киева.
В первые дни полномасштабного вторжения жители собрались на вече: стали обдумывать стратегии действий, информировать народ, раздавать продукты.
«О начале войны мы узнали в начале марта, когда в Бородянку зашли русские, тогда же расстреляли двух моих собратьев,» — с горечью вспоминает Мирослав.
В начале марта в Пилиповичи заехала механизированная бригада россиян, около полусотни машин бронетехники. Пока «вторая армия мира» грабила магазин, отец Борис организовал первую эвакуацию: ездил по селу и звал всех желающих уехать собраться возле церкви с вещами через 15 минут.
Эвакуация
Вместе с ребятами-односельчанами отец Борис провел первую колонну, а на следующий день отправился за второй. Его машину всегда сопровождает икона Георгия Победоносца и белый флаг.
Таким образом за пять эвакуаций удалось вывезти более трех сотен машин (около 800 человек). По пути к колонне присоединялись люди из соседних поселков.
На обратном пути грузились лекарствами, мукой и другими продуктами, которые смогли дать волонтеры, и тем, что удавалось приобрести самостоятельно.
«Едем, а где-то рядом стреляют, там крыши нет, слева что-то горит-дымит, справа — полдома разрушено, там танки стоят. Жутко, одним словом, а мы несемся со скоростью 140 км в час. Однажды заметили на дороге наших двухсотых военных и отвезли тела в морг», — вспоминает Виктор.
Из-за географического положения стратегически этот посёлок не интересовал армию рф, потому что он находится в стороне от трассы на Киев.
«Кацапам не было смысла здесь стоять, а на их старых картах здесь было еще болото, — говорит Виктор, — но заходили раз в два дня, собрать дань в виде половины всего испечённого хлеба и подграбить то, что удастся».
Монолит
Можно сказать, что Пилиповичам невероятно повезло избежать массовых разрушений и террора, в отличие от соседних населенных пунктов. Как сказал Мирослав: «Я не знаю, друг, это нас просто чудом какой-то божественный купол защитил. Нас могли расстрелять раза три-четыре. Мы только вместе могли выжить. Заслуга всех. Кто-то пилил сосны, чтобы кацапы не проехали, кто-то вводил их в заблуждение. Этот монолит и позволил выжить».
В апреле, после деоккупации Киевщины, община сделала еще несколько гуманитарных ходок. «К нам тогда уже все рванулись, рынок стал насыщенным и возить дальше не имело смысла. Каждый стал заниматься своими делами, пока не начали собирать на форму, амуницию, автомобиль для односельчан на фронте».
Дорога
После неожиданного контрнаступления ВСУ на Харьковщине ребят озарила мысль: надо ехать, везти гуманитарку на только что освобожденные территории, потому что они, как никто другой, понимают их ситуацию.
На подготовку одной гуманитарной поездки нужно полторы-две недели: собрать продукты, химию и лекарства, найти желающих ехать и автомобили, а еще их нужно заправить, потому что дорога дальняя. Необходимо составить план, тщательно проработать маршрут и постоянно следить за боевыми действиями, найти ночлег, проинструктировать команду, как действовать во время обстрелов, как оказать медицинскую помощь и т.д. Всю работу волонтеры делают собственными силами, с помощью людей, которые им верят и помогают, а также с частичной поддержкой от благотворительного фонда Сhооѕе Hope.
Мне, как выходцу из Пилиповичей, очень приятно отправиться в такую поездку с земляками. Собираемся утром в центре. Нас с улыбкой, желая удачи, провожают Олег Степанович (новый сельский голова) и наши родственники. Только в Харьков дорога занимает восемь часов. Под истории времен оккупации она проходит быстро. Мы останавливаемся на ночлег у брата одного из волонтеров: большой дом с бильярдным столом в подвале, вкусное сало с борщом и коллекция редких бабочек. О таком джекпоте мы и не мечтали: готовились ночевать на полу в спальниках, а здесь место в постели для каждого.
Встаем рано, чтобы больше успеть и, если повезет, сегодня и вернуться. По плану едем в Изюм — тот самый Изюм, где после оккупации найдены места пыток и массовые захоронения более тысячи гражданских. Четвертого октября там уже работал даже рынок: еда, сигареты; можно найти все необходимое.
Поэтому было принято решение ехать дальше, в глубину только что освобожденного, печально известного для россиян «Красного» Лимана. Мы долго думали, где этот Красный Лиман, а оказалось, что под оккупацией его переименовали в советское название, на самом же деле это просто Лиман. Это 20-тысячный город районного значения уже Донецкой области, который рф взяла штурмом и который находился под их «властью» 4 месяца.
Дорога богата на взорванные мосты. Наш путь пролегает через объездные грунтовки, понтонные переправы и уже привычные для ребят пейзажи: выгоревшая техника, полностью уничтоженное село, обгоревшие лесопосадки и усеянные снарядами поля подсолнухов. В машине обсуждают, что здесь произошло, говорят о потенциальных позициях, звучат названия военной техники и типов оружия.
Долг
«Смотрю, и морозно становится, — глядя в окно говорит Мирослав, — вспоминаешь все то, что и у нас было». Эту фразу от него я слышал часто.
Многие из команды впервые здесь, на Востоке Украины. И я замечаю в их глазах то, что чувствую и сам: они здесь, не только чтобы помочь. Это что-то глубже — какое-то внутреннее непреодолимое убеждение: я должен это делать. Эта тяга возбуждает кровь в венах, и ты чувствуешь себя живым и на своем месте.
«Я могу это делать, мне не то чтобы приятно, а я хочу этого. Кто-то — на фронте, кто-то — в тылу», — озвучивает мои мысли Мирослав.
По просьбе военных останавливаемся в поселке Ямполь, вблизи Лимана, до нас здесь еще не было волонтеров. В воздухе повисла дорожная пыль, по улицам ездят только военные машины и бронетехника. Отец Борис крестится, благословляя каждого военного. Уставшие, но с улыбками, они желают нам здоровья.
При въезде в поселок наша колонна разделилась: большинство уехали раздавать продукты, а мы со священником отправились на поиски дома, где живет куча ребятишек, о котором нам рассказали местные.
На месте к нам подходит местный житель:
— Кого-то ищете?
— Да. Где дом, в котором много детей?
— Их нет.
— Что значит нет? (Меня этот ответ привел в ступор)
— Вчера туда прилетело: отца убило, женщина с пятью детьми с перепугу убежали в лес.
Ужас.
Как здесь не горевать?
Как простить такие поступки?
Как не сражаться?
Закончив работу, все снова объединились в колонну и отправились на Лиман. На выезде у нас случилась неприятность: желтый бус остановился, потому что слетела тормозная колодка, но, к счастью, Виктор и все остальные понимают, что делать в таких ситуациях, и берутся ремонтировать. Тем временем на фоне раздаются взрывы.
— Прилет?
— Да нет, это вылет.
Однако в какой-то момент из леса стали слышны выстрелы стрелкового оружия. Неужели рядом ДРГ? Вполне возможно, поскольку за три дня до этого здесь шли ожесточенные бои.
Пока ребята работают, боковым зрением замечаю образ отца Бориса, который в метрах двухстах тащит к машине трофеи: «скелет» кассетного снаряда и две РПГ. На вопрос, для чего они ему, я получил такой ответ: «Хорошие фонарные столбы будут». Но настоящей находкой считается сбитая авиация. Почему? Из-за титана, из которого можно сделать первоклассные бронежилеты.
Поломка отремонтирована, все готовы. Едем дальше. Путь лежит через мост, который оказался взорван.
Там же мы встретили медиков-волонтеров, у них была проблема: колесо постоянно спускало. Отец подарил им компрессор, а они указали нам протоптанную дорогу к Лиману.
Дежавю
Вот и он — многотысячный Лиман. Свежий, только что деоккупированный, с пустыми, холодными улицами. У людей нет ни света, ни газа, ни еды, не говоря уже о какой-либо информации о том, что происходит в стране и мире.
Вопреки трудностям, все приветливы и рады нас видеть. Останавливаемся для обсуждения маршрута, решаем, куда именно везти помощь: в центр или просто раздавать людям. Пока мы дискутировали, к нам подошла женщина с детьми, а за ними начали потихоньку подтягиваться люди, началась раздача.
Часть команды пошла на разведку, посмотреть, что здесь и где. Мы нашли три больших бункера (судя по виду, они бы пережили ядерную войну и апокалипсис), в которых ночует около сотни людей, потерявших крышу над головой, среди них дети. Маленькую девочку зовет мама и начинает по-доброму ругать: «Что с твоими штанами?! Где ты уже успела так измазаться?»
Я, слушая, стою как вкопанный. Эта ситуация заставила меня вернуться в свое детство. Здесь тот же, но искаженный войной быт. Это дежавю — как тогда, когда в Изюме рядом со мной девочка упала с самоката, я спросил, не ушиблась ли, а она ответила: «Ничего страшного, до конца войны заживет». Помню, ребенком я собирал карточки с персонажами «Человека-паука» и наклейки от жвачек. Здесь дети собирают и обмениваются шевронами военных — местная мальчишеская валюта.
Мирослав зовет меня и говорит, что ребята не выходят на связь по рации, мы начали нервничать. Надо проверить: вдруг что-то случилось. Вернувшись к машинам, мы все поняли и успокоились: пока нас не было, будто из ниоткуда появились более сотни людей и начали «штурмовать» волонтеров.
Мирослав выкрикивает: «Эй! Ребята, мы там бункеры нашли, оставьте на сто человек провизии».
Люди. Много разных людей. Кто-то с благодарными глазами берет без излишеств, кто-то пытается по третьему кругу урвать банку консервированных помидоров. Какой-то мужчина смотрит на меня и говорит: «Приехали, чтобы сфотографироваться!»
И знаете, их всех можно понять. Мы приехали сюда не для того, чтобы конфликтовать. Мы хотим помочь, чем можем.
Смотрю, как дед катит велосипед с целой кучей дров и детской ванночкой сверху.
— Мы вам сейчас продуктов дадим, хорошо? Не можно — а нужно!
— В жизни, как на длинной ниве: всякое бывает, — отвечает старик.
Меня очень тронули эти слова, убили своей правдой.
Через несколько дней, когда ночью по Харькову лупили ракетами С-300, я встретился с женщиной, чья квартира от удара ракеты полностью сгорела. У нее проблемы с ногами, и под ручку мы потихоньку идем по лестнице к ее соседке.
Я спросил, как у нее дела, а она мне: «В жизни как на длинной ниве: всего понемногу».
Мы удачно закончили первую экспедицию: «накормили» около 600 человек. Правда, кружили всю ночь в поисках дороги назад, но кружили довольные.
От редакции
После волонтерской операции, описанной в этой истории, фотодокументалист Георгий Иванченко со своими земляками и единомышленниками-волонтерами при поддержке благотворительных организаций «Евровектор» и «Свобода Украины» осуществили новые волонтерские миссии и доставили гуманитарную помощь в прифронтовые и деоккупированные поселки Харьковской области, Херсонщины и в Бахмут, за который уже несколько месяцев идут кровопролитные бои. Несмотря на огромные трудности и смертельную опасность, украинские волонтеры продолжают оказывать помощь нуждающимся.
В сентябре 2022 года Вооруженные силы Украины начали стратегическое контрнаступление, в результате которого от российских оккупантов были освобождены значительные территории Харьковской области. В деоккупированных районах были обнаружены следы многочисленных военных преступлений, совершенных оккупационными войсками России: в освобожденном Изюме Харьковской области обнаружено массовое захоронение более 440 тел, также в Харьковской области было обнаружено 18 мест, в которых российские военные пытали украинских граждан.
Независимая международная комиссия по расследованию нарушений в Украине, созданная при ООН, задокументировала случаи изнасилования, пыток и незаконного лишения детей свободы, их убийства и ранения во время нападений.
Оригинал текста написан автором на украинском языке. Перевод на русский язык: Мария Луговская.
