Культурно-просветительский фонд Досыма Сатпаева ко Дню памяти жертв политических репрессий издал на казахском языке книгу американского историка Сары Камерон о голоде и репрессиях в Казахстане в 1930-х годах: «The Hungry Steppe. Famine, Violence, and the Making of Soviet Kazakhstan» («Аштық жайлаған дала: Ашаршылық, озбырлық және Кеңестік Қазақстанды орнату», «Голодная степь: Голод, насилие и создание Советского Казахстана»). По просьбе Adamdar/CA политолог, издатель и общественный деятель Досым Сатпаев поделился своими размышлениями о выходе книги «The Hungry Steppe» в Казахстане, о Великом голоде и геноциде 1930-х годов, шрамах посттравматического общества и исторической памяти.
После того, как в начале января 2019 года в США прошла презентация книги Сары Камерон «The Hungry Steppe: Famine, Violence, and the Making of Soviet Kazakhstan», я сразу предложил Саре и ее издательству «Cornell University Press» издать эту книгу в Казахстане на казахском языке в рамках нашего литературного проекта «Сөз». При этом все расходы на перевод и издание книги готов был взять мой частный культурно-просветительский фонд. Я был очень рад, что они поддержали эту идею. При этом было несколько причин, почему нам важно было сделать этот книжный проект.
Во-первых, мы до сих пор посттравматическое общество. Мы до сих пор по крупицам восстанавливаем свою историческую память, свои корни и традиции. Главное, чтобы молодежь не забывала и помнила о самых трагических страницах в истории казахского народа. Тем более это важно на фоне опасных и тревожных трендов, когда наблюдается активная пропагандистская работа по героизации и популяризации личности Сталина, который в той же России в рамках разных социологических опросов опять занимает первые места по популярности. Это также результат целенаправленной попытки преуменьшить масштаб политических репрессий, закрыть глаза на катастрофу, связанную с голодом в Казахстане, Украине и других частях Советского Союза. Идеологи от власти снова хотят переписать историю. Уже сейчас многие молодые люди ничего не знают о сталинских репрессиях. Не знают о ГУЛАГе, КарЛАГе, АЛЖИРе. Тем более, мало знают про ашаршылық. Но об этом надо постоянно говорить, писать книги и научные статьи, проводить исторические исследования и конференции, снимать фильмы. Поэтому изданную в Казахстане книгу Сары Камерон «Аштық жайлаған дала. Ашаршылық, озбырлық және Кеңестік Қазақстанды орнату» мы рассматриваем как одну из попыток раскрыть правду, которую от нас до сих пор скрывает идеологическая пыль прошлого и политическая конъюнктура настоящего. При этом важность этого исследования заключается в том, что его подготовил человек, который не только выучил казахский язык, чтобы лучше понять историю народа, но и в том, что Сара Камерон взглянула на данную тему максимально объективно, как ученый, чтобы, опираясь на факты, признать казахский голод как одну из больших трагедий XX века. Ведь, по ее мнению, «шрамы», оставшиеся после голода, преследовали республику в течение всей последующей советской эпохи и оказали влияние на трансформацию казахов в современную нацию в 1991 году.
Мы до сих пор посттравматическое общество
Во-вторых, в октябре 2018 года Сенат США принял резолюцию, посвященную 85-летию украинского голода 1932-1933 годов. Но в этой резолюции ничего не было сказано про голод в Казахстане 30-х годов. В мире либо ничего не знают или мало знают про казахскую трагедию, либо часто неверно оценивают ее причины и последствия. Наверное, Сара Камерон была единственной из западных историков, которая публично заявила о том, что о голоде в Казахстане также должны вспомнить в залах американского конгресса, так как этот голод был не менее и даже более страшен по своим последствиям.
В-третьих, издание этой книги — это наш второй крупный исторический проект, посвященный ашаршылық. Первый проект был связан со съемкой документального фильма «Откочевники мертвой степи», который мы в прошлом году разместили в YouTube, также в первую очередь для молодежи. То есть для нас важно донести важность этой темы, не только для общества, но и для казахстанских властей. Ведь сам факт того, что в мире больше знают об украинском голодоморе и совсем мало знают о казахском ашаршылық, связан с тем, что в самом Казахстане власть так и не решилась поднять вопрос о том, чтобы признать массовый голод в казахской степи в 30-х годах геноцидом. Хотя в Конвенции 1948 года о предупреждении преступления геноцида и наказании за него, геноцидом также считается «…преднамеренное осуществление мер, делающих неизбежной гибель людей в силу тех или иных обстоятельств (запрет занятия деятельностью, являющейся основным источником существования группы людей…)». «Малый Октябрь» Голощекина с его лозунгом «Оседлость на основе полной коллективизации» при поддержке центра создал все условия для того, чтобы в степи вспыхнул голод, который чуть не погубил целую нацию из-за коллективизации, насильственного перевода кочевого скотоводства в колхозы, требований сдавать зерно при параллельном отъеме скота. В результате всего этого казахи потеряли возможность заниматься деятельностью, являющейся основным источником существования. Автор термина «геноцид» и конвенции о геноциде Рафаэль Лемкин под этим страшным явлением также понимал культурное разрушение, к которому можно отнести уничтожение национальной казахской интеллигенции во время репрессий, физическую гибель многих носителей казахской кочевой культуры и традиций во время голода, что оставило глубокие шрамы в национальном сознании казахов.
В самом Казахстане власть так и не решилась поднять вопрос о том, чтобы признать массовый голод в казахской степи в 30-х годах геноцидом
В этой связи, через фильм и книгу, мы также хотели бы обратиться к президенту Касым-Жомарту Токаеву, восстановить справедливость и сделать то, что не сделал его предшественник на этом посту. Во-первых, признать ашаршылық – геноцидом. Во-вторых, на государственном уровне при участии историков начать работу по созданию Национальной базы данных жертв голода. Думаю, что в Казахстане до сих пор еще есть немало семей, где сохранилась память о погибших предках. И надо собрать все эти воспоминания вместе, пока еще живы их хранители. В-третьих, в День памяти жертв политических репрессий и голода каждый год надо объявлять минуту молчания по всей стране, в память о миллионах погибших людей, которые были жертвами одной системы, одного режима. Эта минута молчания лишь малая часть того, что мы можем сделать, чтобы возместить десятилетия забвения.
Досым Сатпаев, Ph.D, политолог, издатель
* Голод 1931−1933 годов («Ашаршылық», «Ұлы Жұт», «Голодомор», «Голощекинский голод», «Великий Голод») — одна из крупнейших, но малоизвестных трагедий в новейшей истории. Из-за политики коллективизации, конфискации основных источников пропитания и репрессий против крестьян, кочевников-скотоводов и «кулачества», проводимой большевиками под руководством Иосифа Сталина, ряд районов Союза ССР охватил масштабный голод. Наибольшие потери понесли Казахстан и Украина, голод также охватил некоторые районы республик Центральной Азии, Сибири, Урала, Кавказа и Поволжья.
Голод 1930-х годов — крупнейшая гуманитарная катастрофа в истории Казахстана: от голода погибло от 1 млн. до 3 млн. человек. Отсутствие пропитания усугублялось репрессивной политикой партии большевиков: волнения и голодные бунты местного населения подавлялись частями ОГПУ (НКВД) и Красной Армии. Сотни тысяч человек навсегда покинули Казахстан и откочевали в разные районы Центральной Азии и континента (Афганистан, Китай, Турция, Монголия и др.). Десятки тысяч кочевых казахов погибли во время исхода из Степи — от истощения, голода и преследования карательными отрядами. Поколение детей, выживших в годы Великого голода 1930-х, в период Второй мировой войны достигли призывного возраста и ушли на фронт. Многие из них погибли в 1941-1945 гг. (на полях Второй мировой войны погибло свыше 600 000 казахстанцев).
Ранее мы публиковали на казахском и русском языках перевод статьи Сары Кэмерон «Забытый Советский Голод. Мы помним, что Сталин сделал с Украиной, но не с Казахстаном» (The Forgotten Soviet Famine. We remember what Stalin did to Ukraine but not Kazakhstan), опубликованной в The Wall Street Journal.
