В своем новом эссе культуролог Зира Наурызбай делится впечатлениями от посещения одного из важнейших архитектурных памятников в Казахстане, рассказывает об истории и уникальности комплекса Яссауи в Туркестане, его сложной конструкции, тонкостях реставрации и о том, почему неправильно называть его мавзолеем.
Узнаете это здание — выдающийся памятник нашей истории и культуры? Если даже вы не видели его в реальности, то обязательно видели на фото и видео. Да, оно находится в Казахстане, и это не новодел. Здание в целом было построено на рубеже 14-15 веков, портал на этом рисунке — достроен в 16 веке. А еще внутри здания находится другое здание — мавзолей 12 века.
Не узнали? Не удивительно. Дело в том, что мы привыкли видеть его немного другим, на рисунке — реконструкция того, каким здание замышлялось его заказчиком, великим завоевателем эмиром Тимуром в 1385 г. Но при жизни Тимура портал не был достроен и отделан, после его смерти работы сразу прекратились. Завершал строительство верхней части портала шайбанидский хан Абдулла, и он внес в проект изменения в соответствии с духом времени. Изменилась не только форма портала, но и его высота: здание стало пониже. Спроектированные изначально минареты превратились в подобие сторожевых башен крепости. Ну и тонкую керамическую отделку на портале в 16 веке не стали делать. В результате здание выглядит более аскетично и, наверное, брутально. Вот так:
Да, это Мавзолей Ходжа Ахмеда Яссауи в Туркестане, но специалисты считают, что называть этот памятник мавзолеем неправильно. Усыпальница основателя первого тюркского суфийского ордена Яссауи, надстроенная над гробницей караханидской эпохи, — это лишь часть здания. А еще здесь находились библиотека, общежитие, столовая, колодезная, мечеть и главный зал, где установлен возвращенный из Эрмитажа тайқазан. Этот зал был джамагатхана — залом собраний последователей Яссауи, а во времена Казахского ханства — еще и залом заседаний или тронным залом.
Специалисты предпочитают называть здание ханакой. Изначально ханака — это приют для суфийских дервишей, но постепенно ханаки превращались в комплексы зданий — места для общественных и политических собраний, мектебы и медресе, гостиницы, общежития, библиотеки, больницы и т. д. А в нашем случае ханака в Туркестане в определенные периоды была еще и столицей Казахского ханства и пантеоном — некрополем, в котором хоронили религиозных деятелей, выдающихся правителей и воинов. И крепостью, в которой укрывались от нападений и защищались от вражеских армий. И все это в одном здании, точнее, в комплексе зданий, соединенных вместе, под одним куполом!
Обычно я люблю бродить во время поездок без гида. Потому что раздражают полуграмотные и авторитарные экскурсоводы. И потому, что пытаюсь настроиться, почувствовать дух места. А о мавзолее Ходжа Ахмеда Яссауи (40-летнюю привычку не так легко преодолеть) я кое-что знала с юности, потому что старшая подруга моей мамы Софья Сулейменовна Такибаева участвовала в реставрации этого памятника, она — химик из Научно-исследовательского института стройматериалов — по древним легендам восстанавливала рецепты кирпича и мозаики мавзолея. Средневековая керамика была в десятки раз прочнее самой качественной советской, даже той, что использовалась для строительства стартовой площадки космодрома Байконур. Я читала книгу С. С. Такибаевой «Тайны небесной глазури» (1987), написала о ней статью, читала другие материалы, посещала мавзолей самостоятельно несколько раз.
Но мавзолей, точнее, ханака — такой уникальный памятник, что хотелось осмотреть его со знатоком. А еще всегда мечтала побывать в тех частях ханаки, которые закрыты для обычных посетителей. Изнутри и снаружи рассматривала отверстия воздуховодов, проемы окон на высоте и мечтала. Не только для себя лично. Мы с моим соавтором Лилей Калаус давно хотим написать интеллектуальный детектив о ханаке, да и персонажам нашего цикла детских книг на основе казахской мифологии и истории «Приключения Бату и его друзей» давно пора «посетить» Туркестан.
4 декабря 2022 года мне удалось осуществить эту мечту благодаря Айко Токен, которая руководит Visit Turkistan, вместе со своими сотрудниками разрабатывает туристические маршруты в этом регионе и готовит гидов. Она договорилась с директором музея, и мы отправились на экскурсию. Правда, директор разрешил зайти на второй этаж ханаки и на крышу, но не выше, потому что в Туркестане выпал снег, на винтовых лестницах и переходах он не таял, и была опасность поскользнуться. Мы бродили с Айко, а одна из ее сотрудниц параллельно с нами проводила экскурсию для французского посла.
Экскурсию Айко начала отойдя метров на 100 на юго-запад от мавзолея — с той точки, с которой в начале 70-х годов 19 века была сделана фотография, зафиксировавшая здание в самом его тяжелом состоянии. А пострадало серьезно здание, построенное в четырнадцатом веке, именно в просвещенном девятнадцатом. В первый раз это случилось в 1846 году, когда кокандцы перекрыли крепостные рвы, уровень грунтовых вод повысился, и влага поднялась по стенам здания. В 1864 году во время осады города российской армией по приказу полковника Веревкина мавзолей был обстрелян артиллерией, в него попали 13 снарядов, были пробиты стены и перекрытия, купол асханы обвалился. Внутрь здания стала проникать вода, по стенам, особенно асханы, пошли трещины. Юго-западная стена стала крениться, она и сейчас, подпертая контрфорсами, отклоняется на 10 градусов.
Мавзолей и соседние исторические здания использовались как казармы и склады, рядом было построено еще несколько казарм. Военные написали начальству множество докладов, требуя разрешить снос ханаки, потому что она могла при обрушении нанести «ущерб казенному имуществу». И такое решение было принято, а потом отменено буквально в последний момент. Решено было все-таки реставрировать здание, это делалось понемногу на пожертвования мусульман. Например, в 1910 году провалившуюся после обстрела крышу заделали, правда, купол не стали восстанавливать. Постепенно и государство подключилось к реставрации ханаки, но делалось это в разные периоды с разным уровнем понимания цели реставрации, с разными подходами.
А ханака в Туркестане действительно уникальная: это не только первый по времени крупный шедевр тимуридской архитектуры. Это единственное здание среди памятников эпохи эмира Тимура, которое почти полностью сохранилось в первозданном виде. Соборная мечеть Биби-Ханым в Самарканде, строительство которой началось на 14 лет позже и которая сравнима с Хазрет Султаном по размерам, разрушилась без военных действий, в результате естественных причин. Как обтекаемо написано в Википедии: «частично восстановлена из руин в конце XX века».
Многие исторические памятники Узбекистана отреставрированы, но эта реставрация не приветствуется серьезными специалистами, потому что скорее представляет новое строительство:
«В этом году завершилась комплексная реставрация, и „Биби Ханум“ вновь открылся для туристов уже в обновленном виде. Отреставрированы четыре мечети, однако некоторые из них были фактически отстроены заново современными архитекторами и инженерами... По мнению специалистов, многие постройки в Самарканде, выдаваемые за возрожденные древние руины, так сильно перестроены, что утратили всякую историческую ценность... лучше было бы законсервировать развалины в их нынешнем состоянии, чем восстанавливать их на основе смутных догадок относительно их первоначального вида... Автор ряда критических статей о реставрационных работах в Самарканде — историк Ташпулат Рахматуллаев — в беседе с IWPR сказал: „Такая форма воссоздания памятников старины — следствие бесчувственного отношения властей к истории. Чиновники не понимают, что не все то, что блестит и сияет, имеет историческую ценность“. А еще критики объясняют столь рьяную реставрационную кампанию тем, что строительные фирмы неплохо на ней зарабатывают, ведь правительство ежегодно выделяет на реставрацию 400 млн. долларов бюджетных средств».
Привожу эту пространную цитату не только для того, чтобы подтвердить уникальность ханаки в Туркестане как аутентичного шедевра тимуридской эпохи. Но и потому, что и у нас многие исторические памятники «реставрируются» подобным способом. А есть среди чиновников и те, кто не против, чтобы ханака в Туркестане разрушилась и чтобы ее можно было «восстановить», используя современные технологии. Может быть, поэтому ученые, посвятившие жизнь изучению и сохранению ханаки, находятся на вторых ролях в деле сохранения уникального шедевра? Здание настолько сложное, так много нюансов нужно учитывать, знания о его архитектуре, истории, проведенных работах должны передаваться институционально. Этого нет, поэтому эксперты высказывают критику в адрес турков, занимавшихся реставрацией на рубеже тысячелетий. И дело не только в том, что турецкие строители без пиетета относились к истории. Речь идет об использовании неподходящих материалов/ составов при реставрационных работах, что приводит к «отсыреванию» стен, куполов, ниш межкупольного пространства. Турки же «посадили» мавзолей на жесткую железобетонную конструкцию из свай, укрепив его, но, возможно, сделав еще более уязвимым в случае землятресения. Железобетонные сваи, уходящие в глубину более 20 метров, укреплены в плотных слоях, но проходят через насыщенные влагой слои, и должной гидроизоляции не было сделано, что может привести к дальнейшему «отсыреванию» здания. Хорошо, что есть люди, которые посвятили жизнь сохранению знаний о ханаке. Ляззат Серикбаевна Бейсембаева переняла эту миссию у Баян Туматаевны Туякбаевой, но в системе Казреставрации ученые подчиняются строителям, а не наоборот.
Лазая с Айко Токен по крутым винтовым лестницам, бродя по крыше ханаки, чувствуешь себя так, будто находишься не на крыше здания, а в средневековом городе с улочками, мечетями, куполами, переходами, крепостными стенами (стены возвышаются над крышей). Поражаешься искусству иранских мастеров (на куполе усыпальницы есть надпись: «Работа Шамс и Абд ал-Вахаб Ширази ал Банн»), их чувству прекрасного, воображению и расчету. Хотя многое переделывалось на ходу, в режиме реального времени.
Айко объясняет, что размер двух куполов — главного купола над джамагатханой и купола над усыпальницей Ходжа Ахмеда — был задан самим Тимуром. Остальные параметры архитекторы рассчитывали в соответствии с этими параметрами. Великому завоевателю была свойственна гигантомания, поэтому первыми в тимуридских памятниках, построенных в сейсмической зоне, обрушивались главный купол и портал. Но в Туркестан Тимур заезжал всего несколько раз, а строительство контролировала одна из его жен (наверное, поэтому были возможны поправки в первоначальный проект, и памятник устоял?). Когда строители заметили, что основание главного купола проседает, перекрытия под ним были укреплены, его высота и размер уменьшены, сейчас это 22 метра в диаметре. Кстати, главный купол двухслойный: изнутри над казандыком мы видим острый конусообразный купол со сталактитами, а снаружи он круглый. Это было сделано, чтобы купол смотрелся гармонично как снаружи, так и изнутри здания. Между двумя слоями купола есть пустое пространство, в котором могут передвигаться по строительным балкам люди.
Портал не был достроен при жизни Тимура, через два века его верхнюю часть построили ниже, чем планировалось. Так, случайно или нет, два самых узявимых момента тимуридской архитектуры удалось откорректировать. А еще, как ни странно, секрет сейсмоустойчивости ханаки в том, что она была построена без фундамента. И здание состоит из независимых частей, по сути, из отдельных зданий, которые могут колебаться во время землетрясения по отдельности. А объединены они куполом.
При всей моей любви к лаконичности кочевого быта, к архитектурной гениальности юрты, рядом с такими величественными зданиями, как ханака в Туркестане, чувствуешь некий комплекс неполноценности. Кочевники заказывали строительство, а выполняли заказ иранские мастера. Но бродя по крыше мавзолея, где там и сям как осевшие древние курганы выступают малые купола, хочешь надеяться, что купола в архитектуре появились благодаря юрте. Главный купол ханаки объединяет здание, как шанырак опосредованно, через уыки — крылья юрты. И идея строить такое грандиозное сооружение без фундамента тоже от кочевников?
«Высокая сейсмичность учитывалась при выборе конструкций культовых сооружений (глубокие фундаменты, мягкие глиняные основания, шарнирные соединения элементов деревянных колонн, жесткие связи деревянного каркаса), что отражалось и на форме зданий...»
— Л. Ю. Маньковская, «Типологические основы зодчества Средней Азии (9-20 вв.)»
Мечеть Биби Ханым в Самарканде задумывалась как сооружение, которое должно было намного превзойти все аналогичные постройки. Однако средневековые мастера не владели необходимыми для строительства столь масштабных зданий технологиями и материалами, к тому же они не учли риск сейсмичности. Глубокие фундаменты из рваного камня и кирпичные стены не спасли Биби Ханым. А вот сравнимая по размерам и более ранняя ханака Яссауи в Туркестане выстояла, несмотря на подтопления и артиллерийский обстрел в ходе военных действий. Конечно, Туркестан — менее сейсмичная зона, чем Самарканд. Но еще при жизни Тимура здание в Самарканде стало разрушаться, и на головы молящихся сыпались камни из потрескавшегося купола. Именно мавзолей Ходжи Ахмеда Яссауи стал одним из самых успешных практик применения антисейсмических технологий. А может, дело не только в технологиях?
По легенде, начало строительства ханаки было неудачным, уже отстроенное разрушалось. Были даны знаки, что сначала нужно отстроить мавзолей учителя Ходжи Ахмеда Яссауи Арыстан-баба. Так и было сделано. А еще, кажется, есть нечто особенное в самом этом месте. Ведь не только ханака устояла перед всеми опасностями. В 600 метрах от нее находится древнейшая в мире цитадель города из глины/кирпича-сырца, сохранившаяся с 1-2 века до н.э. на архитектурном уровне: два нижних этажа с дверными проемами и окнами храма и домов, с крытыми переходами между зданиями. Но Күлтөбе заслуживает отдельного рассказа.
