Одесса и Одесская область начали подвергаться обстрелам и террористическим атакам со стороны российской армии и военно-морского флота с первых часов полномасштабного вторжения 24 февраля 2022 года. В июле 2023 года Одесса пережила самые значительные и разрушительные ракетные удары за все время российско-украинской войны. Автор Adamdar/CA Тимур Нусимбеков оказался в Одессе в период начала и кульминации массированных июльских обстрелов и задокументировал, как живут и сражаются за свой город украинцы.
Ночь
23 июля. Как и в предыдущие дни, после полуночи начинают выть сирены воздушной тревоги. Со всех сторон слышны звуки далеких выстрелов и очередей. Одесса вновь принимает бой. На город идет волна смертоносных дронов-камикадзе, с разных траекторий и высот к Одессе летят крылатые и баллистические ракеты: «Калибры», «Ониксы» и «Х-22», «Искандер-К» и «Искандер-М». Солдаты одесского гарнизона стреляют из всего, что у них есть: из автоматов и зенитных пулеметов, из скорострельных пушек и систем ПВО. Небо над городом разрезают красные трассирующие линии и желтые вспышки.
Где-то в отдалении слышен шум, напоминающий рокот мотора мопеда: этот звук выдает иранского дрона-убийцу Shahed 136. Из-за характерного звука одесситы прозвали эти дроны «мопедами». Shahed 136 несет несколько десятков килограммов смертоносной взрывчатки. Рокот приближается. Через несколько секунд в одесском небе появляется яркая желто-красная вспышка, а через секунду слышен взрыв.
— Ннааа! «Мопед» вырубили, бачиш!? — радостно кричит кто-то в темноте. — П****ц вам, а не Одеса!
Через несколько минут все смолкает. Некоторые люди выходят на улицы из бомбоубежищ и укрытий, из паркингов и подвалов. Люди глубоко дышат, кто-то нервно курит, другие смеются и пытаются шутить, потому что это Одесса, а Одесса сохраняет чувство юмора даже под ракетными обстрелами.
На огромной скорости по улице несется военный пикап. Машина резко тормозит, из нее выскакивает солдат в каске и с радиостанцией в руке.
— Вторая волна пошла! Всiм в укриття! — кричит солдат.
Люди снова спускаются в бомбоубежища и укрытия.
В крошечном квадрате подвального окна, заставленного мешками с песком, виден только маленький кусочек улицы: там мигают синие лучи карет скорой помощи и полицейских машин; красным светом мерцает светофор, забывший про желтый и зеленый цвета. Через несколько минут снова слышен грохот выстрелов и очередей из пулеметов и зенитных пушек.
— Это наши хлопцы из ПВО работают. Все буде добре! Все буде добре! — говорит человек за моей спиной, успокаивая кого-то рядом или самого себя.
Громкие взрывы. Окошко на доли секунды ослепляет огромная оранжевая вспышка. Здание вибрирует от ударной волны.
— Отойдите от окна! Осколки! — кричит кто-то.
В разных точках Одессы горят жилые дома и гражданские здания, пылают музеи и Спасо-Преображенский собор. Всю ночь спасатели и пожарные ДСНС тушат пожары, ищут не разорвавшиеся фрагменты ракет и БПЛА, вытаскивают из-под завалов людей и животных.
Утро
В 5 утра заканчивается комендантский час. Из старых одесских дворов с двух- и трехэтажными домиками, из панельных хрущевок и новых многоэтажных комплексов выходят люди: кто-то направляется к домам с разбомбленными квартирами и продырявленными крышами; другие едут к музеям и памятникам истории, которые российские крылатые ракеты и иранские дроны прошедшей ночью превратили в руины и груды кирпича; третьи встречаются у Спасо-Преображенского собора, изуродованного мощным взрывом.
Я подхожу к Соборной площади и Спасо-Преображенскому храму. В другие дни и в другие годы, когда приезжал и гостил в Одессе, я нередко гулял по этой площади. Вчера я тоже был здесь. На этой площади было красиво и зелено, здесь было тихо и спокойно. После поездок в Харьковщину и Донецкую область я стал особенно ценить красивые, зеленые и тихие места. Но утром 23 июля я не сразу узнаю эту площадь и этот собор. Вокруг — обломки разрушенных стен, осколки, битое стекло, фрагменты железных и деревянных конструкций. На фасаде собора — глубокие трещины и пробоины, на крыше с куполами зияют дыры и проломы. К морскому одесскому воздуху примешиваются горький запах жжёной резины и пороха, гарь от потушенных и тлеющих пожаров.
Здесь, на площади и у собора, этим утром работают сотни людей всех возрастов, профессий и национальностей, какие живут в Одессе: рабочие, таксисты, курьеры, солдаты, дети, школьники, индийские и пакистанские студенты, священнослужители в черных сутанах, сотрудники коммунальных служб в оранжевых штанах и футболках.
Большинству из собравшихся людей удается сдерживать эмоции, но не всем: пожилой мужчина, с ног до головы покрытый строительной пылью, яростно, громко и исступленно материт тех, кто отправил ракеты и дроны на Одессу; кто-то плачет сидя на асфальте, кто-то рыдает стоя на месте, другие в оцепенении смотрят на изуродованные стены храма.
У одного из входов в собор волонтер раздает рабочие перчатки и одноразовые маски. Люди надевают строительные каски и респираторы. Кому не хватило масок, наматывают футболки и куски ткани на нос и рот. Люди берут в руки лопаты, носилки, мётлы, заходят в разные залы огромного собора и начинают работу: разбирают завалы, выносят из собора куски деревянных перекрытий, достают обломки церковной утвари, покрытые сажей и поврежденные огнем, бережно несут фрагменты икон и картин. Полицейские фотографируют разрушения и собирают осколки, чтобы использовать их в расследовании очередного военного преступления. Что-то тяжелое и массивное срывается из-под крыши и с грохотом падает в дальнем конце соборной залы. Один из полицейских офицеров с бородой и в черной бейсболке громко отдает команду:
— Вывести всех, кто без касок! Крыша может обвалиться!
В соборе остаются только рабочие, волонтеры и гражданские в оранжевых и белых строительных касках, военные и добровольцы в черных, оливковых и камуфляжных кевларовых шлемах.
Одна бабушка хочет зайти в храм, но полицейский не пускает ее.
— Бабуся, вам туда нельзя! У вас каски немає! Там опасно! — кричит он прямо в ухо бабушке, потому что она плохо слышит.
— Я помогу, пусти, — пытается переубедить полицейского старушка.
— Мы сами всё сделаем! Мы справимся, бабушка!
День
Пожилая женщина находит в груде кирпичных обломков фрагмент церковной фрески и старательно оттирает его от пыли: на этом фрагменте лицо ангела или святого. Она крестится и целует его.
Девочка лет шести сидит на корточках на одной из лужаек перед собором и старательно вынимает из травы куски битого стекла, металлические осколки, погнутые гвозди и бросает все в пластиковый пакет. Кто-то из взрослых волонтеров говорит ей, что она может порезаться и ей лучше поиграть с другими детьми. Девочка отвечает, что не хочет играть, а хочет почистить лужайку. Волонтер снимает свои рабочие перчатки и просит девочку надеть их, чтобы защитить руки. Я иду дальше и вижу, что на других зеленых участках площади много людей — и взрослых, и детей, — кто тоже очищает землю и траву.
Группа волонтеров выносит огромный кусок деревянной обшивки из собора. Один из них замечает жовто-блакитный казахско-украинский патч на моей сумке.
— И Казахстан с нами?! — запыхавшимся, но веселым голосом спрашивает он.
— Да, с вами, — отвечаю я.
— Алға, Казахстан! — радостно говорит волонтер.
Я выхожу из собора, чтобы найти воду и прокашляться от строительной пыли, которая плотным облаком висит над нами. Замечаю знакомую художницу Юлию. Юлия родилась в Одессе, а последние пятнадцать лет жила в Лондоне. Там она собирала донаты для ЗСУ. Недавно она вернулась в Украину, чтобы своими глазами увидеть, как живет ее город и страна, чтобы зафиксировать последствия военных преступлений и продолжать собирать донаты для украинской армии.
Юля рассказывает мне, что рашисты этой ночью нанесли удар по Дому ученых (в прошлом — усадьбе Толстых), что они уничтожили жилые дома в районе Приморской и Преображенской улиц, что ракеты поразили и другие районы ее родного города. Она говорит, что с каждым из этих мест связано много воспоминаний и что ей важно все задокументировать. Весь день с Юлей мы ходим по этим местам. Мы разговариваем и молчим с местными жителями и волонтерами, мы фотографируем, мы слушаем истории людей, которые лишились своего дома, мы наблюдаем красивые и страшные картины.
Волонтер в черной футболке с логотипом «Бэтмена», с ног до головы покрытый пылью, бросает лопату и жадно пьет воду у разрушенного дома на улице Преображенской. «Этому городу нужен герой,» — цитирую я блокбастер про сверхчеловека-летучую мышь, чтобы подбодрить его, но из-за грохота лопат и бульдозеров он не слышит меня.
Большой куст с искусственными красными розами на разрушенной улице почти не пострадал от взрыва. Юля аккуратно смахивает толстый слой земли и строительной пыли с лепестков и говорит:
— Эти розы живые, не пластиковые.
С Димой, молодым волонтером, мы стоим на балконе частично разрушенного Дома ученых, здесь когда-то жил граф Михаил Толстой. Дима рассказывает мне про эту усадьбу и этот район. У Димы архитектурное образование, поэтому он хорошо знает историю всех этих улиц и зданий.
— В 1941-м во время оккупации даже нацисты не тронули это здание, а рашисты взяли и уничтожили.
Дима показывает на то место, где осколок от российской ракеты нанес смертельную рану местному жителю. Говорит, что надеется, этот человек не долго страдал. Дима показывает на старый дом по соседству с усадьбой, точнее, на его руины: у этого дома после взрыва вырвало крышу, стены и несколько квартир.
— Здесь в основном жили переселенцы и беженцы из Херсонской и Донецкой областей, — говорит Дима. — Они приехали в Одессу, чтобы спастись от «русского мира», а «русский мир» их и здесь догнал.
Вечер
Вечером недалеко от собора мы разговариваем с Женей. Жене 28 лет, он родился в Одесской области. До полномасштабного вторжения Евгений работал в городской больнице и в скорой помощи Одессы. Через несколько дней после февральского вторжения Женя попрощался с женой и маленьким ребенком и записался добровольцем в ЗСУ. Из гражданского фельдшера Женя трансформировался в боевого медика. В марте 2022-го он уже был на фронте. Евгений и его медицинский взвод спасли много жизней. Женя, как и многие одесситы, сражался на Донбасе и в Херсоне и, как все одесситы, молился, чтобы война не пришла в их дом, в Одессу. Но в июле 2023-го война, летя в корпусах ракет «Искандер», «Калибр» и «Оникс», ворвалась в Одессу. Евгений подарил мне патч: на нем два солдата в камуфляже, бронежилетах и касках, с ангельскими жовто-блакитными крыльями за спинами, помогают раненому.
Перед комендантским часом я иду по Дерибасовской. На улице вижу группу юных людей. Парни и девушки поют песни Андрея Хлывнюка a.k.a. Boombox и братьев Галлахер из Oasis. Среди поющих я узнаю группу волонтеров, которые днем работали на руинах. Они не успели переодеться, на их футболках и шортах строительная пыль и копоть. Мимо нас проходит пара молодых солдат в армейских панамах и с шевронами ЗСУ на выгоревших кителях. За их спинами огромные рюкзаки. Одна из девушек громко говорит им:
— Спасибо, что защищаете нас, хлопцы!
Солдаты улыбаются. Девушка подбегает к ним и обнимает обоих.
— Слава Україні, — кричит им один из музыкантов.
— Героям Слава! — синхронно отвечают все, кто собрался на этом кусочке одесской улицы: прохожие, юные хипстеры, рокеры, волонтеры и солдаты, возвращающиеся из увольнительных и госпиталей.
Те, кто запустил крылатые ракеты и дроны-убийцы на этот город, хотели не только уничтожить его дома, порты и зерновые хранилища, но и вселить ужас и страх в сердца одесситов, а вместо этого разбудили в их сердцах ярость и волю к сопротивлению.
Один из музыкантов играет красивую гитарную импровизацию. Я хочу запомнить эту улицу и аромат этого города. Я хочу запомнить стиль и шум Одессы, запомнить этот блюз. Я хочу запомнить красоту и силу тех, кого встретил здесь сегодня и в предыдущие дни. Я хочу запомнить этих парней и девушек, которые за 10–15 минут до комендантского часа поют Live Forever группы Oasis:
Maybe I just wanna fly
Wanna live and don’t wanna die
Maybe I just wanna breath
Maybe I just don't believe
Maybe you’re the same as me
We see things they’ll never see
You and I are gonna live forever...
Кто-то из этих девушек и парней завтра вновь присоединится к одной из штурмовых бригад в степях Запорожского фронта, кто-то снова отправится волонтерить в военный госпиталь Николаева или Херсона, кто-то продолжит работу у поврежденного собора или детского сада. Завтра утром эти молодые солдаты, эти волонтерки и волонтеры снова пойдут сражаться за эту улицу, за этот город и за эту страну. Как и все предыдущие 500 дней полномасштабной войны.
23 июля 2023
Город-герой Одесса
От автора:
За помощь в создании материала благодарю волонтеров Одессы.
За средства защиты, выданные на время командировки, благодарю Reporters Without Borders (RSF) и Kyiv Press Freedom Center.
За помощь в работе на территории Одессы и Одесской области дякую художницу Юлию Юрченко и младшего сержанта медицинской службы ВСУ Евгения П.
Материал создан при поддержке Kloop Media Foundation.
Помощь жителям и защитникам Украины можно отправить через благотворительные фонды и инициативы:
Одесский гуманитарный центр «Гостинна Хата»
Харьковская волонтерская группа «ГО П’ятихатки-БАМ»
